[Magrette1]

Император

Автор: Avanti_90
Рейтинг: G
Фандом: Сага о Форкосиганах
Размер: мини
Описание: Войдя в покои Эзара, они увидели, что он мертв.
Переводчик: rene magritte
Дисклеймер: все чужое.
Примечания: Написано по заявке lannamichaels': Форкосиганы, Эйрел или Падма, принц Ксав усыновляет Эйрела или маленького Падму и делает своим наследником.
От переводчика: Спасибо jetta-e за беттинг!


Добравшись до штаб-квартиры Эзара, они обнаружили, что тот мертв. Убийцы, посланные Юрием, явились посреди ночи, застрелили охрану и перерезали ему горло. Он умер задолго до того, как можно было что-то предпринять.

Эйрел не был удивлен этой новостью. За последние двадцать четыре часа им поступали одни только сообщения о смерти, одно за другим: его дядья, тетки, кузены. Эзар не был потомком Дорки, но командовал армией, и это делало его опасным. Делало его мишенью.

Отец бушевал и сыпал проклятиями, а принц Ксав молча смотрел на окровавленное тело двоюродного брата. Эйрел сидел в углу и крепко прижимал к себе Падму, просто чтобы чувствовать, что тот еще жив.

Той ночью в лагере в горах Петр преклонил колени перед Ксавом. Ксав спорил до хрипоты, и Эйрел впервые услышал, как его дед в гневе повысил голос. Но все они знали, что иного выбора нет.

***

Следующие два года Эйрел учится сражаться. Учится скрываться, ходить в разведку и убивать. Учится смотреть на пролитую кровь так же спокойно, как если бы это была вода. Теперь все кончено, он смотрит, как топор отсекает голову Юрию - и ничего не чувствует. Он думает, что должен быть рад. Должен праздновать свою победу и свою месть. Но это не так.

– Я больше не выдержу, – заявляет императрица, на следующий же день поднимается на борт катера и улетает. Ксав наблюдает за ее отлетом, но так ничего и не говорит. Он фор, а она, в конце концов – нет. Когда след от катера медленно тает в небе, он поворачивается к Петру.

– Это должен быть Эйрел, – неожиданно произносит он. – Я не доживу до совершеннолетия Падмы. Я не рискну вызвать еще одну гражданскую войну.

– Нет, – наконец отвечает Петр. – Вы просите слишком многого, сир. Я уже потерял одного сына.

– Как и я, – тихо говорит Ксав. Петр замолкает.

В конечном счете, решать Эйрелу. Он знает, что не хочет этого. Все, чего он желает – быть солдатом, как отец. Но он присягал на верность Ксаву. «Мы форы», – думает он, – «мы служим».

На следующее утро кронпринц Эйрел Форбарра сидит рядом со своим дедом в совете Графов, и на нем цвета его нового Дома.

***

Петру и Ксаву требуется меньше трех месяцев, чтобы вспомнить, что в политике они по разные стороны баррикад. Ксав борется за проведение реформ, а Петр обзывает это бетанским развратом, и Эйрел растет, разрываясь между особняком Форкосиганов и императорским дворцом, между дедом и отцом. Он хочет заполнить лакуну, образовавшуюся после смерти брата. Он хочет быть таким сыном, какого потерял его отец. Но он не может быть сыном Петра Форкосигана и Ксава Форбарры одновременно.

Окончив академию, он узнает, что должен жениться. Ксаву это не по душе, он долго объясняет все опасности близкородственных браков.

– Империи нужна стабильность, – настаивает Петр. – Империи нужен союз с Форратьерами. Империи нужны наследники, сир.

"Мне нужны наследники", – отец этого не произносит, но Эйрел все равно слышит. Он фор и исполняет свой долг. Он женится на кузине, и они по-своему счастливы, хотя он и подозревает, что его титул она любит больше всего остального. Он называет старшего сына Ксавом, а второго – Петром.

Император стареет. Ему нужно, чтобы наследник был рядом, а людям нужно знать, что Империя в надежных руках. Мечта о корабельной службе вскоре рассеивается как дым.

***

Спустя неделю после двадцать пятого дня рождения Эйрела император умирает. Эйрел сидит у постели и держит старика за руку, пока тот не испустит дух. А затем сам принимает присяги, пока не охрипнет. Он поджигает огромный погребальный костер, утешает Падму и не роняет ни слезинки.

А потом его жизнь превращается в ад. Он обнаруживает, что быть императором означает служить источником справедливости и защиты от всех зол. Ему надлежит вершить суд, и у него нет права быть просто человеком. Ему приходится сталкиваться и с происками цетагандийцев, и с заговорами форов, и с тем, что отец пытается править через него, а у него нет знаний и опыта, чтобы совладать со всем. Он с головой уходит в работу и учебу, пытаясь разобраться в торговле, экономике, науке и во всей неразберихе, называющейся Барраяром, изо всех сил стараясь стать тем, кем его считают люди.

Его жена, в перерывах между жалобами на его постоянное отсутствие, наслаждается новоприобретенной властью. С восторгом став центром форского общества, она расточает своим друзьям милости и устанавливает моды с уверенной непринужденностью, недоступной Эйрелу. Он не может разделить с ней удовольствие, но рад за нее.

***

Проходит целый год, полный подозрений и молчания, прежде чем Эйрел врывается в покои жены с докладом СБ. Руки дрожат так сильно, что он готов просто бросить доклад ей в лицо. Он едва видит сквозь пелену гнева, когда подписывает бумаги о разводе и смертные приговоры ее любовникам. Все дети остаются с ним вопреки форской традиции, он не обращает внимания на протесты и пропускает мимо ушей ее мольбы о милосердии.

Проснувшись следующим утром, он узнает о ее самоубийстве и о том, что город кипит слухами. «Это тоже сделано по приказу императора» – шепчутся повсюду. «Вспомните убийц в ночи. Вспомните Юрия».

Тем вечером Негри приносит ему еще один секретный доклад. Эйрел сидит над ним всю ночь. Но, в конечном счете, ничего не предпринимает. Он отнял слишком много жизней и потерял слишком многих - довольно.

В те редкие моменты, когда Эйрел достаточно трезв, чтобы связно мыслить, он думает, что потерял все, кроме Джеса. "У меня слишком много власти, власти, которую я не заслуживаю". Так легко сдаться и позволить Джесу управлять им. Если Форбарр-Султана хочет сплетничать о нем, думает он свирепо, что ж, ради бога! Он даст им повод для пересудов.

Следующие месяцы Эйрел избегает отца. Но Петр молчит; он знает, что его жизнь в руках сына.

***

Эйрел все больше боится секретных докладов Негри. Он знает, что такое Джес, и знает давно. Он прятал это от себя, изображал неведение и пытался не тревожиться. Но узнав, что Джес использовал свою связь с императором, чтобы угрозами вынуждать к покорности своих жертв, Эйрел отдает Негри приказ.

На следующее утро Джеса Форратьера находят мертвым в караван-сарае. Авария, как бесстрастно сообщает Негри. Он слишком много выпил и упал под проезжавший мимо автомобиль. Есть свидетели, готовые подтвердить, что это был несчастный случай. Эйрел отправляет Форратьерам еще одно письмо с соболезнованиями в связи с трагической утратой.

Один в темноте, Эйрел с кинжалом в руке размышляет над тем, чтобы лишить себя жизни. Он не может. У него не осталось чести, но есть дети, о которых нужно заботиться. Есть планета, о которой нужно заботиться. У него есть долг.
***

Жизнь продолжается, так или иначе. Эйрел учится лавировать между форскими группировками. Он противостоит цетагандийцам, сочетая тактику и грубую силу. Он находит время попытаться спасти то, что осталось от его семьи. Маленький Петр не помнит мать, в отличие от Ксава и Оливии, и Эйрел гадает, простят ли они его когда-нибудь.

Он лично возглавляет завоевание Комарры. Он не солдат, но ему удается удержать одержимых славой мальчишек от жестокости, он говорит с лидерами Комарры и заверяет их, что они станут его подданными, а не пленниками. В конце концов, Комарра сдается без единого выстрела, и его люди жалуются, что им так и не удалось узнать вкус настоящей войны.

Падма женится и обзаводится ватагой шумных детишек, и Эйрел терпит неудачные попытки Элис найти ему пару. Он понемногу свыкается с нескончаемым потоком форесс, жаждущих поймать на удочку Империю. Он уделяет им время, только когда нуждается в голосах их отцов. Он научился устанавливать предел своему доверию.

Империя увеличивается с двух планет до трех. Часть офицеров Генштаба ратует за вторжение на Эскобар. Эйрел отправляет их на остров Кайрил и приглашает бетанских экспертов для помощи в терраформировании новой планеты. Он называет ее Ксавияр, в честь своего деда и сына.

Когда ему представляют коммандера исследовательской группы, он не может сдержать удивления. Женщина встречает его взгляд с жестким вызовом, словно предлагая усомниться в ее компетентности. «А она привыкла к барраярцам», - думает он.

- Коммандер Нейсмит, - приветствует он ее, быстро приходя в себя, пока его придворные еще глядят со смесью шока и ужаса.

***

К своему удивлению, Эйрел проводит все больше и больше времени с бетанским коммандером, разговаривая с ней, рассказывая истории, гуляя по незнакомым лесам неисследованного мира, пока терраформирование не перестает быть предлогом. СБ корчится в судорогах, но Эйрел чувствует себя безопаснее с коммандером Нейсмит, чем со взводом вооруженной охраны. Она женщина, но настолько же компетентна, как и любой другой офицер у него на службе.

Эйрел лежит ночью без сна, думая о ней и удивляясь, что же с ним творится, и, наконец, понимает. Смотря на него, она не видит императора. Не видит его имя или его предков или полубожественный символ, которым он должен являться. Она видит его самого.

Эйрел не может припомнить, когда последний раз кто-нибудь делал это. Он забыл, что такое возможно.

За день до возвращения на Барраяр он просит ее поехать с ним.

– Я люблю тебя, - отвечает она, и его сердце взлетает. – Но я не могу принять это, - она медленно проводит рукой по родовому вензелю Форбарра на его мундире, и Эйрел чувствует, как бьется сердце под ее прикосновением.

- Я могу быть твоей женой, - шепчет она, - но не могу быть твоей императрицей. Я не могу принять Барраяр.

Но Барраяр в моей крови, думает Эйрел в смятении. Барраяр в его костях, в слогах его имени. Барраяр – это он. А он – это Барраяр.

***

Когда Эйрел возвращается домой, все выглядит иначе. Впервые он по-настоящему осознает стоящую перед глазами истину: у него не больше божественного права управлять, чем у любого человека на улице. Все что у него есть – это запутанная семейная история, случайность рождения и иллюзия в масштабе целой планеты, притворяющаяся системой правления.

Барраяр должен измениться, понимает он.

Ксав начал этот процесс, но не успел закончить. Эйрел продолжает с того, на чем остановился его дед. Он начинает без суеты, с местного управления в округе Форбарра. Он признает выборные муниципальные советы и деревенских старост, и к его изумлению, это срабатывает.

Оливия признается, что не в состоянии больше выносить Барраяр. Она хочет быть большим, чем разменной монетой для брака, большим, чем еще один рычаг для какого-нибудь амбициозного лорда для давления на отца. Эйрел отпускает ее. С Беты она присылает письма с фотографиями своих молодых людей и девушек. Она приезжает домой, нося сережки, при виде которых Форбарр-Султана ошеломленно замолкает, а Эйрел, не скрываясь, гордо улыбается.

К тому моменту, когда форы понимают, что происходит, уже слишком поздно. Эйрел не обращает внимания на шум и идет напролом.

***

В день, когда Эйрел впервые созывает законодательную Ассамблею Совета общин, граф Фордариан провозглашает себя императором. К нему присоединяется четверть Генштаба, пятая часть графов – и больше никто. Ни один простолюдин его собственного округа не поддерживает его, и Эйрел улыбается про себя, подписывая имперские помилования и зная, что он породил революцию.

Это тихая революция. Но когда она наконец осуществляется, Эйрел отступает в сторону. Он стоит в толпе, с гордостью наблюдая, как император Ксав Второй принимает присягу как первый конституционный монарх Барраяра.

А когда все заканчивается, он тихонько поднимается на борт корабля, улетающего на Бету.